Концепт Буддизма в аналитической психологии К.Г. Юнга

2. Появление К.Г. Юнга в диалоге Востока и Запада

Рассмотрим, каким образом К.Г. Юнг вошел в пространство восточной философской мысли. Как известно, с 1903 по 1911 Юнг выступал приверженцем Фрейда, идеями которого он увлекся после знакомства с фундаментальной работой «Толкование сновидений». В сотрудничестве с Фрейдом Юнга привлекало совпадение в результатах исследований свободных ассоциаций: и в методике Фрейда и в ассоциативном тесте Юнга выявлялась причинно-следственная обусловленность спонтанно-ассоциативных идей и латентных представлений.

Научное сотрудничество с Фрейдом ознаменовалось в творчестве Юнга разработкой концепции комплексов (1904 — 1911), эмпирически подтвержденной тестами свободных ассоциаций. Отметим, что современная аналитическая психология трактует комплексы как связующие звенья между личным и архетипическим уровнями, Юнг же в указанный период подразумевал под «комплексом» конгломерат взаимосвязанных идей, образов, мыслей, являющийся производным от одной или нескольких объединенных общим аффектом бессознательных структур.

Фрейд отождествил концепцию Юнга с собственными теоретическими идеями относительно бессознательного. Подобную интерпретацию Юнг первоначально принимал, однако в дальнейшем вопрос о самостоятельности его собственной концепции встал более остро в отношениях с Фрейдом. К 1912 г. их научные пути разошлись, а личные контакты, перешедшие в острую конфликтную фазу, были разорваны. Среди многочисленных причин этого разрыва выделим самые значительные. Конфликт Фреда и Юнга был личностно обусловленным: идеализируя друг друга, они довольное долгое время отрицали идейные противоречия, существовавшие реально и множившиеся по мере развития теории психоанализа. Так, теоретическое расхождение психоанализа и аналитической психологии углублялось вследствие непринятия Юнгом психоаналитической концепции вытеснения и соответственно этиологии неврозов ³.

Сравнивая психоаналитический и юнгианский подходы, историк психоанализа Дж. Браун отмечает различие, характеризующее на наш взгляд феномен использования юнгианской концепции при интерпретации восточных психотехник. Позволим себе привести обширную цитату, раскрывающую это различие: «Юнговская теория архетипов является следующим примером его специфического отношения к научному методу, и в этом пункте мы обнаружим, что он описывает частично известное в терминах абсолютно неизвестного. Фрейд … рассматривал любые символы – в сновидениях, мифах или искусстве – как изначально сексуальные по своей природе, а также как обобщенное выражение определенного предмета. Говорилось, что пещеры, впадины, бутылки, ящики и прочие подобные предметы выражают женские половые органы… вода – процесс рождения (например, Моисей, найденный в камышах Нила), ручки, зонты, сабли и другие остроконечные предметы – мужской орган, в то время как королевы, короли и другие знатные образы выражают фигуры матери и отца. В теории Юнга, однако, символ больше не указывает на частное с помощью общего, а, наоборот, частный символ указывает на обобщенную идею в платоновском смысле слова» [1, с. 60-61]. Таким образом, Дж. Браун отчетливо прочерчивает несовпадение логики рассуждений Юнга и Фреда. Логика Юнга отождествляет частное с предельно общим. И в этом смысле современный способ отождествления частной психотехнической процедуры с общим мировоззренческим контекстом, в рамках которого эта процедура и возникла, вполне соответствует подходу Юнга. Например, конкретная тантрическая психотехника отождествляется с тантрической традицией в целом (так называемым тантрическим буддизмом), а в качестве обоснования выступает правомочности подобной идентификации выступает концепция Юнга.

Выражая свое эмоциональное отношение к концепции аналитической психологии, Дж. Браун внерефлексивно впадает в аналогичное отождествление: он напрямую утверждает, что получает от чтения Юнга «во многом такое же впечатление, как от чтения писаний индусов, даосов или конфуцианцев» [1, с. 59]. Более того, Дж. Браун имплицитно упрекает Юнга во вненаучности, утверждая, что наследие восточной мудрости самодостаточно и не нуждается в обосновании с позиции психологического теоретизирования.

И так, различия логики психоанализа и аналитической психологии исключает какой-либо теоретический компромисс, а их эклектическое соединение выходит за рамки научности.

Следует сказать также и различии представлений о бессознательном в психоанализе и аналитической психологии. Психоаналитическая концепция динамического бессознательного позволила во-первых, поставить проблему психического конфликта, во-вторых, разработать такую модель развития, в которой демонстрируется определяющая роль инфантильного периода в последующем онтогенетическом функционировании индивидуальной психики. В отличие от этого, концепция Юнга нивелировала идею динамического бессознательного. В ней основная объяснительная нагрузка возлагается на концепт коллективного бессознательного – филогенетически наследуемой психической структуры.